Лукашенко напомнил, как в 90-е годы преодолевали бардак в стране и строили эффективную вертикаль управления

Следуя Конституции Беларуси 1994 года, в стране фактически с нуля была выстроена сбалансированная и эффективная вертикаль управления. Однако не без попыток зарубежных «помощников» взять процесс под свой контроль. Об этом Президент Беларуси Александр Лукашенко заявил на встрече, приуроченной к 30-летию Конституции Республики Беларусь.

Глава государства напомнил, что для контроля за конституционностью нормативных актов в стране в свое время создали Конституционный Суд и сделали защиту конституционного порядка важнейшим элементом политической системы:

– Следуя Основному Закону, практически с нуля выстроили сбалансированную и эффективную вертикаль управления. Не сразу. Не без эмоций. И не без попыток зарубежных «помощников» взять процесс под свой контроль. Сегодня, если говорить о Конституции, мы видим отражающий наши национальные интересы документ. Но это сегодня.

Президент напомнил о том, что происходило, когда писались и обсуждались новеллы Конституции 1994 года, на улицах и в коридорах власти, где шла борьба за портфели:

– Вдумайтесь. Парламентская республика. Страны еще нет. То есть нет идеологии национального развития, не поставлены цели этого развития. Нет системы управления. Не разработаны механизмы взаимодействия структур. И в таких реалиях по факту страной управляют 360 депутатов, в том числе и я. Абсолютно размытая ответственность. Я все это видел. Кого беспокоили пустые полки в магазинах? Мало кого.

В то же время при тотальной бедности населения мы имели богатые природные ресурсы, внушительный производственный потенциал. Тогда же были созданы шикарные условия для приватизации этого богатства западным капиталом, отметил белорусский лидер:

– В стране бардак, а белорусы еще не успели задуматься о национальных интересах, о сути суверенитета. Такими категориями в народе почти никто и не рассуждал: одни думали, как детей накормить, другие – как сохранить рабочие места, должности. Так выжило бы тогда молодое государство? Какие у нас были шансы сохранить свою культурную, экономическую, политическую субъектность? Риторический вопрос.