О быте научных сотрудников на Чукотке рассказала побывавшая там орнитолог

На Чукотке завершился проект по изучению уникальных куликов, которые проживают и на нашей территории. О быте и сложностях пребывания, а также об удачных исследованиях рассказывает ведущий научный сотрудник лаборатории орнитологии НПЦ НАН Беларуси по биоресурсам кандидат биологических наук Наталия Карлионова.

Добраться до места назначения, разместить научных сотрудников, обеспечить продовольствием – та еще задачка для организаторов экспедиций в тундру.

-- Восьмичасовой перелет из Москвы до Анадыря, самого восточного города России, не самый сложный этап, хотя и там пришлось задержаться на сутки, чтобы подождать вертолет. Последний, кстати, в село Мейныпильгыно (конечную точку) ходит довольно редко, поэтому изначально нужно было забронировать билеты на вертолет и только потом на самолет, -- делится Наталия Викторовна.

Почта приезжает в это село редко, как и свежие продукты. Подвоз возможен только на снегоходах, а когда сходит снег – приходит баржа с продуктами из Владивостока. Научная сотрудница говорит, что появление свежих овощей стало для них настоящим праздником, потому что целый месяц ученые провели без картошки, моркови, капусты, а для нее как для вегетарианки это и вовсе было испытанием.

-- Еда действительно была однообразная, но стараниями одной семьи, которая работает по найму, обеспечивает приезжающих научных сотрудников и смотрит за коттеджами, которые арендует РОСИП в течение года, мы были обеспечены горячими завтраками и ужинами. Этот населенный пункт хоть и небольшой, но современный. Он попал под программу возрождения поселков, сегодня там очень комфортабельные разноцветные коттеджи (в полярную ночь радуют людей). Мы же приехали в полярный день -- темное время суток проходит примерно с одиннадцати вечера до двух часов ночи, а остальное время светло. Научным сотрудникам приходилось вставать около трех часов ночи, ведь птицы покидали свои гнезда около половины третьего, а территория большая… Мы ездили на квадроциклах (разброс в обе стороны был примерно по десять километров), чтобы добраться до гнезд, окольцевать птенцов. Просили и одного летчика маломерного судна в частном порядке помочь нам долететь до нужного места.

Обед практически никогда не проводили в столовой, всегда в тундре. Брали с собой чай, бутерброды. Вечером нас ждал полноценный ужин: макароны, каши, из овощей была сушеная морковка. Обычное для этих мест мясо – оленина. Консервы – частая еда, много рыбы.

Зачастую открытия или интересные выводы научные сотрудники делают после «полевых работ» в более спокойной обстановке:

– Недавно на конференции мы беседовали с коллегами, которые были в группе по лопатню, и планировали работу на следующий год, – делится Наталия. – Оказалось, что мои исследования других куликов (удалось пометить 65 галстучников и монгольских зуйков) могут помочь и лопатню. Возник вопрос, почему в одних и тех же условиях один вид стремительно снижает свою численность, а другой успешно ее увеличивает? Такой же опыт у меня был с исчезающей вертлявой камышовкой. Когда мы ее изучали, то сравнивали с камышовкой-барсучок, которая живет в том же биотопе и прекрасно себя чувствует. Но есть небольшое отличие – одна зимует в Африке, а другая немного ближе. То же самое с лопатнем! Они летят восточноазиатско-австралазийским пролетным путем, а галстучник летит в Западную Африку с Чукотки. Это единственный вид, который пересекает всю Евразию для того, чтобы добраться до места зимовки или гнездования. Значит, на пролетном пути галстучника все хорошо, а вот многие лопатни не возвращаются.

Надеюсь, мы сможем разгадать причину резкого снижения численности этих птиц, чтобы помочь им, и будем продолжать работать.

К слову, каждая приехавшая на Чукотку экспедиция (независимо от своего профиля) ведет фенологические записи: отмечают, когда зацветают первые цветы, когда пролетает первая муха или комар. Добавляют фотографии местных цветов к и без того уже большой коллекции.

Фото из личного архива Н. Карлионовой.