Почему по делу Белгазпромбанка оппозиция упорно называет черное белым, связывая обычный криминал с политикой?
– И на этот вопрос сторонники оппозиции не то что отвечать не хотят, они его и не ставят в принципе. Тем временем все фигуранты дела признаются, что преступление было. Но причины ареста оппозиция все равно называет политическими. И знаете, это в чем-то очень напоминает увлеченность древнегреческих философов софистикой. Они тоже доказывали, что черное – это белое и наоборот.
Но чтобы отойти от манипулятивных приемов "эмоциональной риторики", давайте представим, что бывший глава банка никогда не принимал участия ни в какой предвыборной кампании: не было ни штаба, ни сбора подписей, ни видеороликов в образе доброго Карлсона в подтяжках и с красным галстуком поверх белой рубашки. Есть условный руководитель банка. Пусть его фамилия будет даже не Бабарико, а, например, Тютькин. В какой-то момент появляются основания полагать, что Тютькин незаконно приобретал и продавал имущество, занимался денежными махинациями, обкрадывая государство и народ. Его "проверяют", информация подтверждается. Наряду с этим союзники признаются в содеянном, указывая, что все происходило под предводительством именно Тютькина.
Что обычно происходит в таких случаях? Очевидно, что все не заканчивается воспитательной беседой и обещанием "я больше не буду!". Хотя и такой шанс у Виктора был. Он его не использовал.
Но что интересно: когда речь идет о фигуранте Тютькине, следствие набирает доказательную базу для суда, и ни у кого вопросов о справедливости процесса не возникает. Есть преступление – есть ответственность согласно закону. И неважно, как звучит твоя фамилия, собираешься выдвигаться кандидатом в президенты или состоишь в сообществе любителей золотых рыбок.
Так насколько вообще в данном случае уместно говорить о политическом преследовании, если речь о нарушении человеком закона? Тем не менее, дело бывших топ-менеджеров банка все равно побуждает часть общественности искать справедливость. Вернее, общественность вынуждают, используя очень техничную и продуманную софистику.
Но прежде чем тонуть в море возмущения, хорошо бы для начала разобраться, кто и с кем на самом деле поступал несправедливо: власть с подсудимым или все-таки сам обвиняемый оказался недобросовестным перед своим народом и государством. Ведь, по сути, финансовые махинации в обход закона – это удар по пенсиям, здравоохранению, образованию и многим другим сферам жизни, которые всех нас так или иначе касаются. И занимаясь коррупционной деятельностью, условный Тютькин отнимает не у власти, а прежде всего отщипывают от пенсии простой белорусской бабушки. И тут уже большой вопрос, за кого на самом деле нужно заступаться в поисках справедливости?
Многие отмечают, что ключевой фигурант дела чем-то напоминает доброго Карлсона и никак не похож на преступника. Но, если уж говорить о внешности, то и на человека, которого при желании не сломить "следственными уговорами", он тоже не слишком похож. Но оставим внешность. Тут больше обращает на себя внимание то, что сотрудники банка единогласно признаются, что факт преступления был и указывают на Виктора Дмитриевича. Сам он отрицает свою вину. Оппозиция, конечно, принимается утверждать про какое-то давление… Но, послушайте, если бы действительно кто-то на кого-то давил, то признания одного человека было бы достаточно, чтобы поскорее передать дело в суд. Так что сочетание двух фактов – отрицание одним фигурантом своей вины и свидетельские показания сотрудников против него – скорее, указывает на то, что никто ни на кого давления не оказывал и сотрудники банка подтвердили нарушение закона по своей воле. О каком политическом преследовании может идти речь в данном случае – непонятно.